и пасмурная. Облака повисли над крошечной деревней, как пух большой серой птицы. Небо сегодня выглядело настолько угрожающе, что на случай непогоды Владимир накинул поверх моей белой рубашки мягкий блейзер. Близилась осень.

Из-за высоких ворот послышался грозный лай собак. По клекоту когтей о тротуары было понятно, что они свободно носятся по двору. Владимир зашел первым и загнал ротвейлеров в клетки. После признаний послушника в ту ночь на пасеке мне стало понятно, зачем Виталине столько псов. Боится.

– Пойду проверю одета ли сестра, – Владимир остановил коляску под кустом сирени, – а то опять будет бубнить, что неожиданно явились. Скоро вернусь за тобой.

Он уже хотел взбежать на крыльцо, но Вита вышла из бани со стопкой сухого постельного белья, Гера бежал за ней.

– Я здесь, – она смахнула с лица выбившуюся прядь. – Поедем через пару часов, можете пока чай попить.

Если я в последнее время и задавался вопросом, как она ко мне относилась, то ее внешний вид полностью подтверждал мои предположения: я ей был абсолютно безразличен – она не хотела передо мной красоваться. На ней была выцветшая оранжевая футболка и такого же цвета спортивные штаны. Яркие волосы собраны в небрежный пучок. Лицо – без макияжа. Вот так. Бал кончился, и принцесса превратилась в рыжую тыкву. Она совершенно не стремилась мне понравиться.

Виталина заварила для себя листья липы и быстренько улизнула собираться. На кухне мы остались с Владимиром вдвоем. Я долго наблюдал, как зеленые «сердечки» все еще медленно кружились в кипятке, постепенно замедляясь и, наконец, легли на дно пузатого прозрачного чайника… Я очнулся, когда за моей спиной послышалось:

– Так нормально? – спрашивала она у брата, Владимир как раз только что сел напротив меня с тарелкой пышной творожной запеканки со спелыми вишнями.

Какая глупость – советоваться с ним, будто что-то понимал в моде!

– Выглядишь на все сто! – кивнул он.

– Время никого не щадит… – добавил я с ухмылкой, и Владимир расхохотался.

– Хорошо, что она этого не слышала, – шепнул Владимир, – иначе тебе в ответ тоже прилетела какая-нибудь колкость.

– Ты тоже переодевайся, – крикнула Вита брату из глубины дома.

Он недовольно цокнул, но, когда с обедом было покончено, все же скрылся в одной из комнат, где стянул с себя подрясник и надел черные джинсы и такого же цвета футболку, открывающую тату-рукава.

Виту мы ждали недолго. Я смотрел, как Владимир играл с Герой, опрокидывал его на траву и не давал встать, чем вызывал у пса неистовое веселье и громкий лай. Ко мне питбуль тоже привык и не видел во мне опасности, но все равно каждый раз внимательно обнюхивал.

Двери гаража открылись, и на поляну перед домом выехал уже знакомый внедорожник. Владимир усадил меня на переднее сиденье, коляску и сумку с медикаментами убрал в багажник.

– Отлично выглядишь! – присвистнул я, глядя, как Вита проверяет содержимое сумочки.

На ней был черный, застегнутый на все пуговицы жакет. Кусочек кружевного топа едва выглядывал из-под однобортного воротника, мягко касаясь ключицы. Утонченные черные стрелки на верхних веках. И эти алые губы… Мое воображение было взбудоражено.

– Спасибо, – бросила Виталина холодно, не купившись на мой флирт. – Ой… забыла папку с документами! – спохватилась она. – Сейчас вернусь.

Вита выскочила из машины, и пока она шла к дому, я рассматривал в боковое зеркало, ее укороченные черные брючки и черные лодочки на шпильках.

– Хороша? – вдруг спросил Владимир за моей спиной.

– Да-а, – нагло протянул я, хотя моя совесть вдруг запротестовала против такого развязного тона.

Мы одновременно засмеялись. Владимир предложил мне включить музыку в наушниках, но я отказался. Решил заценить плейлист хозяйки авто.

– Ну, с Богом! – благословил нас послушник, когда его сестра выехала на федеральную трассу, после чего развалился на заднем сиденье и задремал.

Вита везла нас в ближайший большой город. Она коротко рассказала, что встреча запланирована в ресторане с сыроварней, куда с ее фермы ежедневно поставляется молоко и что неожиданно появившийся на горизонте инвестор был хорошим знакомым хозяина заведения.

За окном мелькали поля: одни – засеянные пшеницей и овсом, на других лежали свернутые рулоны сена. Но самыми красивыми были те, где до сих пор цвел иван-чай. И хотя он уже отцветал, высокие праздничные свечки горели малиновым огнем и были видны издалека. Захотелось взять кисти и краски и запечатлеть красоту момента. Или хотя бы сфотографировать. Я подумал, что если бы был здоров, то непременно предложил Виталине остановиться и щелкнуть ее здесь, чтобы она возвышалась над цветами, как солнце.

– Любишь фоткаться? – я повернулся к ней.

– Нет.

– Почему? Ты не выставляешь снимки в соцсетях?

– Веду только рабочий аккаунт.

– Зря. Ты красотка.

Она не отреагировала на комплимент, в то время как другие девчонки всегда таяли от моих слов.

– Ты думаешь, это кому-то интересно? – фыркнула она.

– Что именно?

– Разглядывать чужие селфи.

– Конечно. Можно посмотреть – кто как живет, как отдыхает. У меня всегда была очень активная страничка, пока со мной не произошло это. Снимки моря с сине-зеленой водой, селфи из дорогих ресторанов и примерочных европейских бутиков брендовой одежды, фото с концертов и вечеринок. У меня всегда были тысячи лайков!

– И не боялся зависти? – она бросила мимолетный взгляд на мои обездвиженные руки.

Неужели до сих пор боится меня?

– Наоборот. Я стремился к этому. Это так приятно, когда тебе завидуют! Сразу ощущаешь себя сильным и всемогущим, лучше, чем все остальные. Окружающие относятся к тебе с большим уважением, когда видят, что у тебя своя двухэтажная яхта и шикарная вилла. Все сразу хотят дружить, ищут твоего общества – подписываются на страничку, с нетерпением ждут обновления контента.

– С нетерпением ждут контента… – повторила она, и в ее глазах вспыхнула веселая искра.

– Ну да.

Алые губы растянулись в усмешке. Она все-таки не удержалась и начала смеяться.

– Что?

– Ничего.

Я не понял, почему она смеется. Разве я был в чем-то не прав?

Солнце пронзило пасмурное небо, направляя струны лучей на землю. Все еще улыбаясь, Вита достала из верхней выдвижной полки темные очки и спрятала от меня свои восхитительные зеленые глаза. Приятно было видеть, как на ее губах некоторое время цвела легкая улыбка. Я решил, что в ресторане покажу ей свои фотки. Может быть, это еще раз ее порадует?

– Все-таки вас, богатых, странно воспитывают, – она повела одним плечом. – Ваши родители мнят себя аристократами, людьми голубых кровей, окружают вас прислугой, вместо того чтобы дарить свое внимание и любовь. Не воспитывают в вас равное отношение к людям любого звания и положения. Такие как ты совершенно избалованы. Вы никого не уважаете, вам на все плевать и вам всегда окружающие что-то должны. Оцениваете человека не по его поступкам, уму и достижениям, а по тому, какие сегодня на нем одеты часы и туфли. – Она поправила очки. – Смотрите на людей свысока, считаете, что все можно купить, взмахнув кредиткой. Вы, нынешние богачи, далеки от настоящих аристократов. Раньше у элиты были не права, а обязанности. Сейчас же в вас, кто считает себя сливками общества, нет ни капли сострадания, нет благородства и внутреннего достоинства. Одна показуха! Умеете только бросаться деньгами, откупаясь от всего на свете, и соревноваться, кто круче, выставляя фотографии в соцсетях другим на зависть. А в душе при этом пустота и одиночество…

Не знаю, что меня остановило, но я промолчал, чтобы не ссориться. Ведь в ее словах была правда. Я отвернулся к окну и не стал продолжать разговор. Тихо играл джаз на фоне. Владимир все так же дремал, а Вита молча смотрела на дорогу, иногда переключая треки.

Странно, несмотря на то что она мне высказала, рядом с ней было приятно помолчать. Ее слова заставили меня глубоко задуматься. И когда уютную тишину взорвал телефонный звонок, она вздрогнула.

– Виталина Викторовна, – ей по громкой связи звонил инвестор. – Я немного задержусь, возникло важное дело, но постараюсь освободиться быстрее, – промурлыкал он.

– Хорошо, Андрей